Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - Страница 1

К оглавлению

1

Посвящается Диллону


Ее полюбят женщины – за то,
Что доблестней мужчин она. Мужчины ж
За то, что перл она средь женщин.
У. Шекспир. «Зимняя сказка». Действие V, сц. 1. (Перевод Т. Щепкиной-Куперник)

© Джим Фергюс, 2015

© А. Финогенова, А. Логинова, перевод, 2015

© ООО «ИД «Флюид ФриФлай», 2015

От автора

Эта книга, несмотря на все усилия убедить вас в противоположном, полностью является плодом авторского воображения. Однако семя, из которого появился роман, заронило в мое сознание реальное историческое событие: в 1854 году во время мирных переговоров в Форте-Ларами один из вождей северных шайеннов попросил предводителей армии США даровать им тысячу белых женщин – в качестве невест для его молодых воинов. Поскольку в племени царил матриархат и все рожденные дети принадлежали материнскому роду, шайенны сочли это решение наилучшим способом ассимиляции с миром белых людей – миром, который наводил на них ужас и в котором (это индейцы ясно осознавали уже в 1854 году) американским аборигенам места не было. Думаю, вы не сомневаетесь, что эта просьба была встречена белыми господами с возмущением; переговоры были сорваны, шайенны отправились восвояси и, разумеется, белых женщин им никто отдавать не собирался.

В романе идет речь как раз об этих событиях – но исключительно в художественной форме. При этом в нем использованы реальные исторические имена, но сами персонажи выдуманы, как и все прочие составляющие сюжета. Имена, герои, место и время действия, географические описания суть порождения фантазии автора либо использованы в предлагаемых обстоятельствах.

Любое сходство с реальными лицами, ныне живущими или покойными, реальными событиями или местами является чистым совпадением.

В заключение хочу отметить, что я старался передать шайеннский язык со всевозможной аккуратностью, но, возможно, что в книге присутствуют определенные неточности правописания или словоупотребления, за что приношу искренние извинения всем шайеннам.

Введение
Дж. Уилл Додд

В детстве – тогда мы жили в Чикаго – я, старший балбес, частенько пугал перед сном своего младшего братишку Джимми россказнями о нашей безумной прапрабабке. Мэй Додд прозябала в доме для умалишенных, откуда сбежала в индейское племя – по крайней мере, так утверждала хотя и туманная, но неизменно возбуждающая воображение старая семейная легенда.

Мы были наследники «старых денег» и обладали домом на Лейк Шор-драйв; в середине девятнадцатого века наш прапрапрадед, родоначальник династии, сколотивший первоначальное состояние, совсем юношей уехал распахивать бескрайние земли Среднего Запада в окрестностях Чикаго, чтобы выращивать зерно в этом плодороднейшем регионе планеты. «Папа», как мы, потомки, по-прежнему его называем, был одним из основателей Чикагской Торговой палаты; другом, собутыльником, деловым партнером – и конкурентом практически всех выдающихся предпринимателей тогдашней процветающей метрополии Среднего Запада; это и Сайрус Маккормик, изобретатель молотилки, Филип Армор и Густавус Свифт, создавшие легендарную компанию по вакуумной упаковке свинины и говядины, и братья Чарльз и Нейтан Мирс, хозяева лесопилки, скупившие и планомерно уничтожившие великие реликтовые белососенные боры Мичигана.

Никто из наших родственников особенно не распространялся о бедной Мэй Додд. Безумие прародительницы всегда вызывало глубоко запрятанный стыд у богатой родни. Даже теперь, спустя несколько поколений, в течение которых мощные гены периода дикого капитализма были сглажены упорной селекцией и мирным бытом загородных клубов, а также образованием, полученным в закрытых школ и университетах Лиги плюща, – даже теперь не один человек в нашем кругу стесняется признаваться, что является прямым потомком душевнобольной. В безжалостно отредактированной семейной истории Мэй Додд упоминается лишь скупо, парой слов: Родилась 23 марта 1850 г. Вторая дочь Дж. Гамильтона и Гортензии Додд. Госпитализирована в возрасте 23 лет по причине нервного расстройства. Скончалась в лечебнице 1 февраля 1876 г.». И это всё!

Но даже знаменитая тактика аристократов «рот-на-замок» – которой нет равных в мире, – и их не менее уникальная способность хранить мрачные тайны не смогли полностью искоренить слухи, заражавшие поколение за поколением: мол, на самом деле бедная Мэй умерла при загадочных обстоятельствах где-то на Диком Западе, а вовсе не в лечебнице, как гласила официальная версия. И эта история буквально завораживала нас с Джимми.

К тому времени, когда я поступил в колледж, отец промотал почти все наше состояние, и так уже изрядно истончившееся благодаря нескольким поколениям никчемных наследников – в народе таких называют «трутнями». Отец завершил этот процесс рядом неудачных вложений в рынок недвижимости Сиэттла, ровно в момент перед его обрушением. Вскоре он ухитрился добраться до трастового фонда и пропить остаток денег, предназначенных для оплаты высшего образования нас, детей. Были и другие причины, но именно поэтому Джимми пошел в армию – неслыханное дело в наших кругах – и отправлен во Вьетнам, где погиб, наступив на мину на рисовом поле в дельте Меконга. А через полгода папаша допился до смерти.

Мне повезло больше брата, я вытянул счастливый билет и остался в колледже. Получил диплом журналиста и в результате стал главным редактором журнала «Читаун».

И вот как раз, собирая материал для публикации о старинных семьях Чикаго, я наткнулся на имя Мэй Додд. Я припомнил россказни Джимми и стал думать, где же я впервые услышал, будто она «сбежала на Запад и жила среди индейцев», – принятое у нашей родни эвфемистическое выражение, означающее «с ума сбрендила».

1