Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - Страница 61

– Милая, если все девчонки захотят драпать сейчас, – ответила Герти, – чертовы индейцы в два счета найдут вас и догонят. И вряд ли посмотрят на эту шалость сквозь пальцы. Видишь, они думают, что вас им отдали. А для индейца уговор дороже всего. Нет, только мы с тобой, милая. Улизнем, шансы сбежать вдвоем велики. Особенно после прошлой ночи. К тому же, если я правильно понимаю этих людей, Маленький Волк может просто отпустить тебя. Не дело великому вождю бегать за бабой, как отвергнутый любовник, если ты понимаешь, о чем я.

– Но, Герти, ты прекрасно знаешь, что у меня здесь друзья, – сказала я. – Я не брошу их, особенно после того, что случилось.

– Я говорила об этом капитану, – ответила она. – Что ты именно так и скажешь. Он сказал, что правительство попытается найти способ вызволить остальных. Это дело времени, но хотя бы ты будешь в безопасности.

– О да, на правительство можно положиться, – горько пошутила я. – Джон Бёрк, должно быть, считает, что я наивная глупышка, если в такое поверю. А заодно и трусиха, если брошу своих подруг здесь.

– Ни то, ни другое, – ответила Герти. – Но он решил, что попытаться стоит. Думаешь, хуже прошлой ночи ничего не может быть? А будет еще хуже, если вообще станет лучше. Похмелье пройдет, но если индейцы сообразят, а они непременно сделают это, увидев, как тянутся на Черные холмы переселенцы, неразбериха начнется очень быстро, и это станет не лучшим местом для дам. И ты не сможешь быть в безопасности.

Я рассмеялась.

– Я и сейчас в опасности. Попроси капитана Бёрка привести сюда полк и проводить нас домой, – сказала я. – Как джентльмена.

– Я же сказала, он не может этого сделать, милая, – сказала Герти. – Он – военный. Да если командование прознает, что он отправил меня сюда, это будет значить для него трибунал!

– Тогда кто же мы с официальной точки зрения, – спросила я. – Жертвенные овцы? Интересный, но неудавшийся политический эксперимент? Миссионеры, попавшие в беду, исполняя свою миссию? А может, куда проще – белые шлюхи, по своей воле спутавшиеся с дикарями, и так нам и надо?

– Вот, вроде того, милая, – сказала Герти. – Выбирай. Как я сказала, они постараются что-то придумать, но пока Кастер вернется с сумками золотых слитков, и пока они придумают, как и что, все будет тайком. Насчет этого наше правительство прямо дока.

– Но где же их стыд? – воскликнула я. – Неужели у них нет ни капли совести?

– А совесть, милая, – вздохнула Герти, – ни одному приличному правительству не нужна.

Наконец мы дошли до моего вигвама, жилища Маленького Волка… до дома.

– Ты, наверное, устала, Герти, – сказала я, – и проголодалась. Почему бы тебе не побыть тут, не перекусить и не поспать немного?

– Совсем не против, милая, – откликнулась она, – но сперва мне надо привести сюда мула. Я оставила его привязанным у самого въезда в поселок.

– Я отправлю за ним нашего мальчишку, – сказала я. – Это его работа, и он отлично справится.

– Уоууу! – восхищенно сказала та. – Да ты уже хозяйка! За тебя слуги работу делают!

Все тихо спали в своих постелях, кроме Кривоносихи – похоже, она не спит вообще. Она взяла меня за руку твердыми, точно орлиные когти, руками, и улыбнулась беззубой ухмылкой – что, думаю, значило, она рада моему безопасному возвращению. Герти представилась, и они перебросились парой слов по-шайеннски. Меня не удивило, что Маленький Волк не вернулся – наверное, великий вождь уснул где-нибудь с ночными собутыльниками.

Я пошла к мальчишке и стала перед ним на колени. Утро еще толком не занялось, в жилище царил полумрак, но я заметила, что глаза его были открыты – в них отражались огоньки очага, и они поблескивали, точно пушечная бронза. Я погладила его по лбу, и он слегка улыбнулся. Приставив ладони к голове, я пошевелила ими, изображая мула, тот похихикал, решив, что я просто дразню его. Герти подошла к нам и села рядом со мной.

– Скажи ему, где ты привязала мула, – велела я. – Он найдет его и сделает все в лучшем виде.

Она заговорила с парнишкой, который немедленно вскочил на ноги, совершенно проснувшись и, как всегда, готовый делать то, что нужно. Я наконец начала понимать немного слов на языке, хотя говорить не решалась.

– Боже, как я тебе завидую! – сказала я Герти. – Я все никак не освою чертов язык.

– Я же говорила, я выучила его еще ребенком, милая, – ответила она. – В детстве ничего не стоит научиться новому. Но ты скоро разберешься. Смотри, в чем хитрость: надо говорить наоборот, а не так, как мы. То есть, вот, например, если ты хочешь сказать «я иду на реку купаться», по-шайеннски это будет «купаться, река, туда иду, я». Понимаешь? Наоборот!

Беззвучно встала Тихоня, расшевелила костер, подбросила туда щепок и поставила вариться мясо. Потом она вышла, прихватив пузатый котелок для воды. У дикарей есть любопытный обычай: воду, которая стояла в вигваме всю ночь, выливают – она уже «мертвая», и каждое утро приносят с речки «живую».

Вскоре она вернулась и налила немного воды в крохотный оловянный сосуд, купленный у белых. Туда ж отправилась щепотка молотого кофе. Она поставила сосуд на огонь – варить. Кофе считается у туземцев драгоценностью – очевидно, она поставила его ради гостей, не зная и не спрашивая, кто эти гости: вот такой это гостеприимный народ. Несмотря на жуткую ночь, жизнь-то продолжалась.

В лагере с недавнего времени появился избыток таких вещей. Помимо привезенного семинолом виски южане снабдили нас тремя особенно ценившимися у индейцев бакалейными товарами: сахаром, кофе и табаком. Все это они привезли в подарок, выменяв в лавочках, но, полагаю, большинство вчера потратили эти богатства на проклятый виски.