Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - Страница 70

Атака была проведена столь безупречно, что, думая задним числом, я совершенно уверена, они наблюдали за нами не один день, изучая наши привычки и занятия, чтобы подготовить отряд воинов, который быстро справится с задачей. Например, они уяснили, что Гретхен, девушка крупная и, без сомнения, обладающая недюжинной силой, будет нелегкой добычей даже для двух взрослых мужчин; поэтому ее они решили сразу оглушить.

Нападавшие действовали столь стремительно и слаженно, что и речи не шло о сопротивлении. Каждая знала, стоит ей затрепыхаться или издать вопль, ей тут же перережут горло. И вот нас понесли, даже скорее, поволокли вниз по берегу, откуда, очевидно, и появились наши недруги. Один из них, настоящий великан, страшный, как смерть, перекинул Гретхен через плечо, и теперь она болталась в воздухе словно мешок с картошкой. Я не понимала, из какого племени эти мужчины, но все они были почти на голову выше, а цветом кожи светлее, чем наши шайенны; двое-трое были в белых фланелевых рубашках, явно скроенных на европейский манер, а на нескольких были черные армейские кепи со срезанным верхом и украшенные по бокам перьями и разноцветными лоскутами.

Дойдя до брода, дикари перенесли нас на другой берег, где нас поджидала группа молодых индейцев, держа под уздцы лошадей – среди которых я узнала нескольких из наших. Здесь нам связали руки и ноги плетенными из лозы веревками, заткнули рты кляпами и грубо перекинули каждую через переднюю луку седла, словно тушу убитого на охоте оленя. Затем наши безжалостные похитители расселись по коням.

Я не знаю точно, сколько времени длился переход – наверняка несколько часов, но нам он казался бесконечным, столь невыносимы были наши страдания. Я была уверена, что Гретхен мертва, – она так и не пришла в себя и болталась между седлом и шеей лошади безжизненной куклой. Лишь через час, а то и дольше я с большим облегчением услышала, как она испустила стон.

Наконец наше долгое и мучительное путешествие, во время которого мы могли лишь беспомощно размышлять о постигшей нас беде, подошло к концу: мы прибыли в небольшой лагерь из примерно шести шалашей. Точнее, просто палок с наброшенной поверху тканью, что типично для временных стоянок охотничьих отрядов, ибо там не было женщин, лишь еще несколько юношей, которые встретили нашу процессию. И вновь нас с нарочитой грубостью швырнули с лошадей прямо в грязь, что ужасно развеселило дикарей, которые принялись хохотать и болтать на незнакомом наречии.

Через некоторое время они развязали нам руки и ноги и вытащили кляпы. Мне завязали рот жгутом так сильно, что уголки потрескались, и из них сочилась кровь. Оказавшись без пут, я тут же вскочила на ноги и бросилась на помощь Милой Походке, самой младшей из нас и, естественно, напуганной до ужаса. Шайеннских детей пугают историями о том, что их могут украсть люди из чужого племени – примерно как пугают букой в нашей культуре, и теперь худшие кошмары бедной девочки сбылись наяву. «Оойтанео’о, – шептала она в страхе. – Оойтанео’о».

Она была в таком состоянии, что я никак не могла понять этих слов, пока мне не объяснила Сара: «Она говорит, что эти люди – кроу». Лишь позже я осознала, что это был первый и последний раз, ко гда Сара при мне произнесла фразу по-английски.

Мы уже знали, что кроу – злейшие враги шайеннов, этакая банда верзил с пристрастием к нелепой полуевропейской одежде и военным кепкам; они явно злорадствовали и издевательски насмехались над нашими мучениями. Бедняжка Марта, чуть не потерявшая рассудок от произошедшего, впала в полуобморочное состояние и начала бормотать словно молитву:

– Они убьют нас… Убьют нас… Они убьют нас всех…

Не выдержав, Мегги Келли оборвала ее:

– А ну заткнись, Марта! Задумай они убить нас, давно бы уж управились! И не стали бы так долго тащить нас за тридевять земель ради этого.

– Ай, ты права, Мегги, – тихонько поддержала ее сестра. – Пока они не станут убивать нас. Они хотят всадить нам свои причиндалы. Вон погляди на того урода! У него уж встал, как у жеребца.

И впрямь, один из индейцев был откровенно возбужден, аж штаны впереди натянулись, а другие, заметив это, принялись его подначивать.

И вот эта свинья схватила бедняжку Сару за волосы и потащила в один из убогих шалашей. Не то чтобы он захотел именно ее, просто она оказалась к нему ближе остальных.

– Нет! – закричала я и обхватила его за ногу. – Умоляю, только не ее! Возьми лучше меня!

– Ай, грязная скотина! – завизжала Сьюзи Келли, цепляясь за другую ногу дикаря. – Ладно, бери меня! Отпусти девчонку, мерзавец этакий!

Наш жалкий протест, казалось, лишь еще пуще раззадорил негодяев. Дикарь без усилий стряхнул Сьюзи, потом схватил меня за челюсть и с силой отшвырнул прямо в грязь. Тогда прийти нам на помощь попыталась Марта, которая до этого боялась шевельнуться, и стонущая, почти немощная Гретхен, но мучители оттащили их подальше.

Изверг, схвативший Сару, теперь отпустил хватку, взгромоздился на нее и начал раздвигать ей ноги. Несчастная плакала и сопротивлялась, как могла. Никогда в жизни мне не забыть выражение упорной ненависти на юном личике и поток горьких слез, струящихся по щекам. В этот момент я поняла, что, по всей видимости, она подверглась такой же муке еще совсем ребенком в чудовищном приюте, где росла, и что добровольная немота была ее единственной формой борьбы, своего рода ответом на жестокость этого мира. Прижатая к земле одним из дикарей и не в силах помешать ужасному преступлению, я только плакала, умоляла и молилась, молилась Господу…