Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - Страница 107

107

Что касается меня лично, я недавно обсуждала с Маленьким Волком нашу будущую жизнь в агентстве. Генерал Крук обещал, что шайеннам предоставят отдельную резервацию сразу, как только они подчинятся белым. Подписав документы, как и все другие перед началом этой авантюры, я обязалась жить с индейцами не меньше двух лет, поскольку настоящая работа должна начаться для меня в следующем году, когда мы окажемся в резервации, – там мне предстоит обучить шайеннов обычаям нашего мира.

– Одно из первых решений, что от тебя потребуется, – сказала я Маленькому Волку, – это отказаться от двух из твоих жен. Это против закона белых – иметь больше одной жены.

– Но я не хочу бросать их, – сказал Маленький Волк. – Я доволен всеми своими женами.

– Так положено у белых, – объяснила я. – Ты должен оставить только первую жену, Тихоню, и отказаться от Пера-на-Макушке и от меня. Она еще довольно молода и сможет найти себе нового мужа.

– А может, она не захочет нового мужа, – сказал Маленький Волк. – Может, она счастлива жить с нашим ребенком в вигваме своего настоящего мужа и ее сестры, Тихони.

– Не важно, что она захочет; таков закон белого человека, – сказала я. – Один муж, одна жена.

– А ты, Месоке? – спросил меня Маленький Волк. – Ты тоже найдешь себе нового мужа?

– Я не знаю, что я буду делать, – ответила я честно. – Но я не надеюсь встретить лучшего мужчину, чем ты, мой муж.

– Возможно, ты оставишь нас, чтобы взять нашу дочь в мир белых, где ее настоящее место – как члена племени ее матери, – сказал Маленький Волк с гордостью. – Если бы Великий Белый Отец дал нам всю тысячу белых невест, как нам обещали, тогда бы все родившиеся дети принадлежали племени белых, и Люди с белыми стали бы единым племенем.

– Генерал Крук обещал тебе, что, когда мы придем в агентство, мы еще раз обсудим этот вопрос с президентом Грантом, – напомнила я.

– Да, да, – сказал Маленький Волк, кивая, – я знаком с силой обещаний белых…

28 февраля 1876 года

…Ужас… зверство… дикость… с чего же мне начать… возможно, с оторопелого шепота Мегги Келли.

– О, Господи Иисусе, – проговорила она, глядя, как ее молодой муж танцует с гордым видом вокруг костра, демонстрируя ей свои кошмарные военные трофеи. – О, Господи Иисусе, Боже, помоги нам… что же вы наделали, ребята? Что вы наделали?..

И вслед за этим раздался пронзительный крик Марты, от которого у меня кровь застыла в жилах, а сердце похолодело от ужаса, так что уже никогда не согреется. Джон Бёрк в конце концов оказался прав…

Лисы вернулись сегодня утром после набега на шошонов и въехали в лагерь, завывая на все лады, гоня перед собой лошадей, украденных у врага. Казалось бы, вполне безобидное действо – ведь племена то и дело крадут лошадей друг у друга, это своеобразный спорт, и, как правило, такие набеги обходятся без раненых и убитых. Так же мы относились и к этому набегу, ведь мужчины вернулись с триумфом, без плача по убитым товарищам и без недвижных тел, перекинутых через лошадиные крупы. Они проскакали с угнанными шошонскими лошадями через весь лагерь, чтобы все видели их, а последним скакал глашатай, созывая всех на праздничный танец.

Вслед за Лисами пришли разведчики и сообщили, что армейские части уже на подходе к лагерю. Я предложила мужу послать гонца навстречу полковнику Маккензи с заверением в наших добрых намерениях. Но Маленький Волк ответил, что, прежде чем отвлекать внимание Совета на гонца, мы, он и я, должны принять участие в празднестве, чтобы выказать уважение воинам-Лисам за удачный набег и посетить вигвам их предводителя по имени Последний Бык. Это воинственный, чванливый малый, никогда не вызывавший у меня симпатии.

Итак, мы присоединились к утомительному празднеству, на котором Последний Бык произносил громогласные речи. После еды разожгли костер, вокруг которого танцевали воины-Лисы, рассказывая о своих боевых похождениях.

Прошлой ночью шел снег, но сейчас небо расчистилось, и мороз вновь взял нас в свою стальную хватку. Но даже холод не помешал гордым воинам продолжить празднество.

Я оставила свою девочку в нашем вигваме, доверив заботу о ней Перу-на-Макушке, и, как только празднество подошло к концу, вернулась, чтобы покормить ее.

– Иди, потанцуй, навео-а, – сказала я Перу-на-Макушке, пристроив кричащую Рэн к своей груди. – Я, пожалуй, останусь здесь с малышкой.

– Нет, Месоке, – сказала она. – Ты должна взять малышку на танец вместе с нашим мужем; он сказал, что все новорожденные должны увидеть первый в своей жизни победный танец – в их же честь. Нашему мужу не понравится, если ты не вернешься с его дочерью, поскольку это будет невежливо по отношению к Лисам.

И я, пусть с неохотой, взяла дочку и вернулась к танцующим.

Там были уже все молодые матери, а сестры Келли восседали на почетном месте. Очевидно, их молодые мужья совершили некое великое деяние, чтобы удостоиться чуда рождения близнецов, чуда природы.

Костер был таким большим, что нам было тепло, несмотря на мороз, и конечно же мы все закутали своих детей в шкуры и покрывала. Языки пламени взмывали к небу, и воины принялись танцевать, славя свои подвиги и… извлекая первые окровавленные скальпы, привязанные к шестам, поднимая их над головой и потрясая во славу богов, уверенные во всеобщем восхищении!.. Некоторые из нас, белых жен, опустили головы, со стыдом вспоминая чувство мстительного удовлетворения, испытанного во время унижения и гибели наших похитителей-кроу, причинивших нам такое страдание… Теперь эти воспоминания и их кровавый привкус казались плохим сном, никак не связанным с реальностью, к которому мы не имели никакого отношения. Ведь мы – цивилизованные женщины!..

107